Дни, которые предшествовали долгожданному освобождению города на Двине, известны в том числе двумя схватками с фашистами под Витебском

 

Однако надо знать и помнить, что колоссальный разгром вермахта на белорусской земле (это было крупнейшее военное поражение фашистской Германии) и стремительное продвижение Красной армии на запад и северо-запад стоили советским воинам-освободителям огромных усилий и немалых жертв. Наши бойцы и командиры одолели в Беларуси очень сильного врага.

 

 

В этот день 80 лет назад подразделения 39-й армии 3-го Белорусского фронта у деревни Шарки начали разведку боем, которая продолжалась до 19 июня.

 

Деревушка находилась на территории нынешнего Шапечинского сельсовета Витебского района (населенный пункт официально упразднен в 2010-м). Уже в начале 1944 года всех ее жителей фашисты насильно угнали в свой тыл, при этом убили девятерых сельчан, а все деревенские постройки разобрали на блиндажи и обустройство огневых позиций.

 

Шарки находились на острие главного удара советских войск, цель которого — окружение витебской группировки вермахта. На участке прорыва шириной в шесть километров был подготовлен мощный ударный «кулак» 39-й армии: пять стрелковых дивизий, танковая бригада и два полка самоходных артиллерийских установок.

 

Но какие силы немцев противостояли войскам командующего 39-й армией генерал-лейтенанта Ивана Людникова на этом пятачке? Особенно беспокоила высшее советское командование вражеская артиллерия. Конечно, командарм располагал сведениями фронтовой разведки. А если ситуация уже изменилась? Между тем ничто не должно было помешать рывку Красной армии в обход Витебска, намеченному на 23 июня.

 

С одной стороны, это была бы настоящая беда, если бы в первый же день «Багратиона» советские войска, неся большие потери, стали бы продвигаться к намеченным рубежам слишком медленно или вовсе остановились. С другой стороны, разведку боем нередко как раз и проводят перед генеральным наступлением, когда уже не скрывают от противника намерений. Так зачем же раньше времени рассекречивать свои планы?

 

Сегодня нам легко рассуждать о том, что на всей белорусской линии фронта к лету 1944-го немцы уже привыкли к подобного рода окопным акциям — обстрелам, пристрелкам, атакам на те или иные населенные пункты — и не воспринимали их как сигналы, указывающие, что готовится генеральное наступление. Но в то время наши полководцы несли всю полноту ответственности за успешное осуществление операции «Багратион».

 

Из мемуаров Ивана Людникова следует, что командарм был против разведки боем у Шарков, на которой настаивал командующий 3-м Белорусским фронтом генерал-полковник Иван Черняховский. «Перед отъездом Черняховский спросил, почему, планируя операцию, мы не предусмотрели разведку боем передовыми батальонами. Я постарался убедить командующего, что в такой разведке нет нужды, так как мы хорошо знаем систему обороны противника. Но Черняховский с сомнением покачал головой», — вспоминал Иван Людников.

 

В третьем часу ночи 17 июня наша стрелковая рота под прикрытием огня пулеметов и артиллерии атаковала передний край обороны противника севернее Шарков. Это был отвлекающий маневр: во время атаки саперы проделали проходы в проволочных заграждениях и минных полях на противоположных подступах к деревне. После чего последовали мощный артналет и взятие Шарков.

 

Днем при поддержке своей артиллерии немцы вернули себе этот опорный пункт. Все повторилось 18 июня: красноармейцы снова отбили Шарки и вновь вынуждены были уступить деревушку. На третьи сутки тяжелого боя, во время которого обе стороны несли ощутимые потери, части 39-й армии захватили северную окраину населенного пункта, однако немцы с помощью штурмовых орудий снова отбили атаку. Шарки оставались за врагом… еще четверо суток.

 

Так кто был прав, Людников или Черняховский? С одной стороны, сам командарм признавал, что бои за Шарки позволили обнаружить ряд недочетов, которые и были устранены к началу «Багратиона». С другой стороны, сами немцы утверждали, что «повторные атаки противника явно улучшают его исходные позиции для предстоящего крупного наступления» (из журнала боевых действий 3-й танковой армии вермахта). В любом случае, 19 июня немцам было уже поздно передислоцировать войска и налаживать оборону, способную выстоять перед всей мощью Красной армии.

 

Сегодня о героизме советских воинов-освободителей свидетельствует памятный знак, установленный на месте боев за Шарки усилиями военно-патриотического клуба «Поиск» (руководитель — Анатолий Бурдо).

 

 

Аналогичную разведку боем в районе Сиротино (в то время — одноименный район Витебщины) успешно провели подразделения 43-й армии 1-го Прибалтийского фронта на своем участке генерального наступления. Символично, что произошло это 22 июня, в третью годовщину скорбного дня начала Великой Отечественной войны.

 

Бой начался утром и на отдельных участках продолжался до самой ночи. Воины 43-й армии захватили первую, а в иных местах и вторую траншеи немцев. В результате командование фронтом было хорошо осведомлено о батареях противника, что позволило значительно сэкономить боеприпасы на следующий день, когда началась артподготовка в рамках уже всей операции «Багратион».

 

И все же немцы по-прежнему считали, что все эти бои имеют своей целью скрыть намерение Красной армии затеять генеральное наступление на севере Украины. Спустя сутки командованию вермахта предстояло горько об этом пожалеть.