Фантомные боли имперского комплекса, или Почему Польша делает Беларусь врагом

Президент Беларуси Александр Лукашенко 17 сентября, в День народного единства, провел большую встречу с идеологическим активом, историческим и экспертным сообществом. При обсуждении важнейшей темы идейной целостности государства Президент коснулся вопроса взаимоотношений с Польшей: «Что бы ни происходило сегодня (в отношениях Беларуси и Польши. — Прим. авт.), мы не считаем ошибкой то, что долгие годы старались жить с соседями в мире, не бросая в лицо неприятные для них исторические факты.

Пока мы думали о дружбе, там из нас делали недочеловеков и откровенных врагов. И в культуре, и в науке, и в средствах массовой информации. В итоге они выработали ту политику, которую сегодня имеем». Полное закрытие польскими властями границы с Беларусью стало апофеозом этой политики. И хотя спустя почти две недели замки с погранпереходов слетели, осадочек, как говорится, остался.

 

О причинах такого отношения Польши к своим самым близким по крови соседям и возможных путях дальнейшего развития отношений двух государств главный редактор «Витьбичей» беседует с кандидатом исторических наук, доцентом Витебского государственного университета имени П. М. Машерова Александром Косовым.
 

Александр Косов — кандидат исторических наук, доцент кафедры истории и культурного наследия Витебского государственного университета имени П. М. Машерова. Сфера научных интересов: история международных отношений и внешней политики, геополитика, современные проблемы всемирной истории, историографические проблемы всемирной истории.
 

— Александр Петрович, пограничная политика Польши в последнее время вызывает очень много вопросов. Внезапное закрытие двух последних действующих переходов 12 сентября едва не вызвало коллапс мировой торговли. Почему Польша ведет себя так не по-добрососедски?

— К сожалению, текущие белорусско-польские отношения по вине Варшавы далеки от дружеских и добрососедских. На протяжении последних трех десятилетий, несмотря на развитие в той или иной степени торгово-экономических, инвестиционных, гуманитарных и культурных контактов, политическая атмосфера между Минском и Варшавой оставляла желать лучшего. Например, с постоянной периодичностью возникали конфликты вокруг общественных организаций белорусских поляков. А с августа 2020 года градус напряженности между нашими странами порой просто зашкаливает. Именно Польша наряду с Литвой и Латвией, что, правда, во многом объясняется географическим фактором, оказались в авангарде борьбы коллективного Запада с «диктатурой Лукашенко». В частности, польская сторона оказалась причастна к координации уличных протестов в Беларуси после президентских выборов 2020 года, затем Польша стала пристанищем для значительного числа так называемых беглых. Как известно, польские правящие круги активно поддержали антибелорусские санкции Евросоюза. Осенью 2021 года возник мигрантский кризис на белорусско-польской границе, во время которого поляки продемонстрировали жестокость в отношении мигрантов. После случившегося кризиса Варшава, обвинившая Минск в использовании мигрантов в качестве инструмента гибридной войны, решила отгородиться от Беларуси железным забором, от которого лишь страдают дикие животные, утратившие возможность свободно передвигаться по лесу.
 

И вот теперь в сентябре 2025 года польские правящие круги под надуманным предлогом о мифической угрозе национальной безопасности Польши со стороны России и Беларуси, проводивших плановые учения «Запад-2025», пошли на двухнедельное закрытие границы, создав неудобства и проблемы многим людям и компаниям. В этом плане не помогло даже превентивное решение белорусского руководства перенести войсковые маневры с запада вглубь страны.
 

— Беларусь никогда не угрожала Польше. Вместе с тем западная соседка постоянно находит поводы для конфронтации. И речь не только о конфликтах ХХI века. Достаточно примеров из минувших столетий. Это связано, как сейчас модно говорить, с незакрытым гештальтом государственной самоидентификации Польши?

— Думаю, поведение современного польского истеблишмента можно объяснить имперским комплексом. Великодержавность заложена у поляков генетически. Они ностальгируют по временам первой Речи Посполитой, когда с ними считались другие державы, когда они вели порой успешные войны со своими соседями. А поскольку белорусские земли входили в состав Речи Посполитой до конца XVIII века, а затем в 1921–1939 годах в составе Польши находилась Западная Белоруссия, то многие представители современной польской элиты продолжают воспринимать Беларусь как объект своего геополитического влияния, своеобразные «восточные кресы», в отношении которых они строят те или иные планы в зависимости от развития конкретной ситуации. В первой половине ХХ века «шляхетская заносчивость» и переоценка собственных возможностей уже сыграли с Польшей злую шутку. Вместо марша «доблестных польских улан по проспектам Берлина», как обещал польский министр иностранных дел Юзеф Бек в случае войны с Германией, Польша оказалась разгромленной вермахтом буквально за три недели, несмотря на героическое сопротивление армии, включая и мобилизованных жителей Западной Белоруссии. А затем освобождена была от немецких захватчиков войсками Красной армии, заплатившей за это 600 тысячами погибших бойцов и командиров. Сегодня Польша вновь воспряла и мечтает ни много ни мало играть ведущую роль в Европе. Известно, что поляки мечтают создать самую сильную армию в Евросоюзе. Кстати, именно региональными амбициями Польши можно объяснить и лоббирование в 2008 году включения нашей страны в «Восточное партнерство».
 

— После встречи Трампа и Путина на Аляске на разговор к американскому президенту пригласили лидеров ведущих европейских государств. Однако польских руководителей там не было. Может быть, обида на партнеров по ЕС тоже сыграла свою роль в принятии внезапного решения о закрытии границы? Дескать, мы вам покажем, кто тут главный.

— Я бы не стал объяснять данное решение польского руководства некой обидой на лидеров отдельных европейских государств за то, что их пригласили к Трампу, а поляков нет. Дело в том, что в начале сентября у Дональда Трампа побывал и новый польский президент Кароль Навроцкий. Но это большой роли не играет, поскольку в Польше сферы внешней политики и обороны находятся в руках правительства, а не президента. О чем перед встречей Кароля Навроцкого с Дональдом Трампом напомнил министр иностранных дел Польши Радослав Сикорский. Это, кстати, очень не понравилось в администрации президента, но система есть система. Так вот, если фигура Кароля Навроцкого, который является правым консерватором, импонирует Трампу, по его собственным словам, то относительно либерала Дональда Туска этого сказать нельзя. Польский премьер ориентируется на врагов Трампа, на круги Демократической партии США и в целом на глобалистов. И я бы в отличие от некоторых экспертов не искал в закрытии поляками границы с Беларусью американский след. Хотя, бесспорно, противостояние с Китаем — один из важнейших внешнеполитических приоритетов США, и перекрытие «Нового Шелкового пути» может отвечать интересам Вашингтона. Не стал бы я объяснять закрытие границы и скрытой переброской натовских войск на восток Польши, как высказывали предположение некоторые наши журналисты. Скорее всего, решение Дональда Туска о закрытии границы было недостаточно продуманным, политически невыверенным шагом правительства, нанесшим ущерб бизнесу, в том числе и польскому, особенно грузоперевозчикам. И это подчеркнули многие депутаты польского сейма. А продиктовано решение было намерением Варшавы продемонстрировать свою значимость на международной арене. Но, повторюсь, оказалось крайне неудачным. Каких-либо политических дивидендов на данный момент Польша не приобрела. Разве что показала, что в случае чего может перекрыть все логистические потоки между Востоком и Западом.
 

— Какова роль Китая в открытии поляками границы? Поднебесная уговаривала, грозила или что-то пообещала? Как вы считаете?

— Безусловно, от двухнедельной паузы в связи с закрытием границы серьезно пострадал китайский бизнес, поскольку в настоящее время железнодорожные перевозки через Беларусь и Польшу являются основным маршрутом для Поднебесной. По данным американского издания Politico, речь идет о товарах на сумму 25 миллиардов евро в год. В этом плане неудивительным стал визит 18 сентября министра иностранных дел Ван И в Польшу (первый за шесть лет) для переговоров с Радославом Сикорским. Я не думаю, что китайская сторона угрожала полякам. Исхожу из того, что пока китайская дипломатия предпочитает воздерживаться от грубых приемов, хотя год от года мы наблюдаем тенденцию к ужесточению публичной риторики из уст китайского руководства, что не было характерно для Пекина еще каких-то 15 лет назад. Но, вряд ли Ван И угрожал, а вот что-либо пообещать или предложить взаимовыгодное мог, учитывая ту роль, которую Китай играет в мировой экономике и торговле. Но опять-таки, не имея точных данных о прошедших переговорах, мы можем лишь предполагать.
 

Параллельно с визитом в Варшаву Ван И 22 сентября в Минск прибыл член постоянного комитета Политбюро ЦК Коммунистической партии Китая, секретарь центральной комиссии по проверке дисциплины КПК Ли Си, который провел переговоры с Александром Лукашенко, затронув и проблему закрытия белорусско-польской границы, что заставляет думать о ее серьезности для китайской стороны, стремившейся как можно быстрее урегулировать ситуацию.
 

В любом случае, прогнозы скептиков о длительном закрытии белорусско-польской границы не оправдались. Данный инцидент завершился для Беларуси и Польши без проигравших и победителей. 25 сентября поляки пограничные переходы открыли и пассажиро- и грузопотоки возобновились. При этом в глазах Пекина, наверное, имидж Польши как надежного партнера несколько померк. Хотя, опять-таки учитывая то, как развиваются отношения КНР с Западом в последние годы, вряд ли поведение Варшавы стало для китайцев какой-либо большой неожиданностью. Явно подобное допускали.
 

— Каковы перспективы дальнейшего развития белорусско-польских отношений?

— Ожидать от польских правящих кругов конструктивного и равноправного партнерства не приходится. Польской элите не нравится активизация Беларуси на мировой арене, активное включение Минска в формирование полицентричного мира, возрастание геополитической роли Беларуси в глобальной политике. Для Варшавы мы по-прежнему часть польской исторической сферы влияния, поэтому поляки продолжают придерживаться методов жесткой и мягкой силы в отношении Беларуси, что способствует лишь эскалации напряженности в регионе, вынуждая Минск адекватно реагировать на существующие вызовы и угрозы со стороны Польши.