Пример мужества и стойкости. История витебчанина Александра Кузнецова, прошедшего афганскую войну
Трудна солдатская дорога на войне. Но бывает так, что и после войны от бойца требуется огромная внутренняя сила, чтобы не скатиться под откос жизни. Выстоять любой ценой, вернуться из тьмы к свету — такой боевой приказ отдает подчас солдату его суровая судьба.
В агрогородке Мазолово проживает воин-интернационалист Александр Кузнецов, инвалид 2-й группы, один из тех сотен тысяч советских людей, еще вчера — веселых безусых юношей, кто с честью прошел через пекло Афгана, вынес все тяготы по-своему специфической войны, был всегда верен присяге и традициям боевого братства всех поколений. На плечах именно таких солдат Отечества, как сержант Кузнецов, держится всё и вся в этом мире.
Энергия молодости
Александр Кузнецов родился в Витебске в семье с традиционными нравственными устоями. Как всегда бывает по молодости, жизнь казалась вещью веселой и бесконечно долгой. Это сейчас, когда Александр Александрович рассказывает о том, через что довелось пройти, у него может задрожать голос, а на глазах проступают слезы. А тогда, много лет назад, всё представлялось однозначным и понятным, как дважды два четыре. Впрочем, в этой жесткой простоте и заключается сущность настоящего воина, от рядового до генерала. Иначе не выстоять в нечеловеческих условиях войны.
Александр был сильным телом и духом юношей. Выполнил разряд кандидата в мастера спорта по боксу. По окончании средней школы № 25 стал работать вместе с отцом на ковровом комбинате. Был помощником мастера прядильного производства. Его фотография размещалась на Доске почета предприятия. Отец с матерью были для юноши самыми дорогими людьми и непререкаемым авторитетом. На семейном совете решили: от армии увиливать негоже, надо Александру отслужить срочную, а потом подготовиться и поступить в технологический институт.
Весной 1981 года ушел служить в армию. Человек 10 молодых, физически крепких витебчан, в том числе Александра, направили в Марьину Горку, в команду № 208А — специальное подразделение, в котором новобранцев целенаправленно готовили к афганской войне в составе десантно-штурмовых частей. Уже ни для кого не было секретом, что там, «за речкой», идут полномасштабные боевые действия и что в Витебск из Афганистана прибывают цинковые гробы. Было ли страшно парням в Марьиной Горке? Ведь их не сегодня завтра однозначно отправят на войну. Такого страха Александр Александрович не припоминает. С первых дней новобранцы подсознательно следовали солдатскому принципу: делай то, что должен, и пусть будет, как будет. Они и были настоящими солдатами, которым, кстати, в числе прочего армейского обмундирования сразу же выдали тельняшки.
Затем парней посадили в поезд и отправили в Узбекистан, в город Термез, где в условиях южной жары продолжилась их подготовка к службе в Афганистане. Александр Александрович посмеивается: афганскую «панаму» выдали не сразу, вначале пилотку носили, так у него в Термезе кончики ушей обгорели.
Бесконечные тренировки по рукопашному бою, кроссы при полной выкладке, огневая подготовка, политзанятия… Всё должно выдержать в экстремальных условиях: сердце, мускулы, духовная крепость. Наконец, в июне 1981 года рядовой Кузнецов вместе с другими бойцами перелетел на вертолете в город Кундуз, центр одноименной провинции, одной из самых опасных на афганской войне.
Первым делом — отразить нападение. Нервы — потом
Прямо на аэродроме прибывших солдат «купцы» разобрали по подразделениям. Выдали оружие. Александру выпало служить в пехоте — в 149-м гвардейском полку 201-й мотострелковой Гатчинской дважды Краснознаменной дивизии. Подготовка продолжилась уже на месте — там, где схватка с противником в горах совершенно отличается от боя на равнинной местности.
В плане быта — только самое необходимое. Жили в палатках. Баня — из глины, печка — из камней, умываться — из водовозки с помощью шланга. Всё пока еще весело, на кураже. «Но вскоре пришло осознание, куда я попал, — когда впервые увидел убитых ребят», — вспоминает Александр Александрович. — Не то чтобы испугался, нет… но понял, что надо быть собранным, слушать внимательно, что тебе говорят командиры и опытные солдаты».
Александр Кузнецов стал командиром боевой машины пехоты (БМП). Без малого два года он обеспечивал прохождение наших автоколонн, которые везли боеприпасы, продукты питания и медикаменты, горюче-смазочные материалы и грузы хозяйственного назначения — словом, всё, что требовалось подразделениям 40-й армии для выполнения поставленной перед ней задачи по поддержке законного правительства Афганистана. Два года постоянного напряжения нервов и бесчисленных боевых столкновений с «духами».
Провинция Кундуз в силу географической близости к границам Советского Союза, в том числе к городу Термезу, имела стратегическое значение. На северо-востоке Афганистана основные автотрассы Пули-Хумри — Кундуз — Файзабад, Кундуз — Ханабад — Талукан были сродни кровеносным сосудам человека, а потому постоянно подвергались нападениям со стороны душманов. Вот по этим дорогам и двигался Александр Кузнецов.
Бывало, вместе с вертолетчиками, чьи машины барражировали над дорогой, бойцы Кузнецова обеспечивали безопасность прохождения колонн на определенном участке. В другой раз — шли в колонне. Часто вступали в бой. Внезапно грохнет откуда-то гранатомет — и горы засыплют шурави на дороге градом свинца. Колонна стала. Сквозь рев моторов слышны крики людей и звонкая металлическая дробь по броне. Нервная дрожь придет после боя. Хвататься за голову при виде объятых пламенем машин и угольков вместо живых людей — все это потом. А сейчас надо понять, откуда стреляют, и подавить огневые точки или заставить их умолкнуть. Александр Александрович вспоминает, что видел четко, в какого именно противника стрелял и с каким успехом, только во время одной из масштабных боевых операций. Когда же защищал колонну, сраженного его автоматом конкретного врага не мог разглядеть.
Он всегда ехал на броне БМП. Да, есть опасность быть убитым метким выстрелом. Но еще опаснее — подорваться на мине в момент, когда находишься внутри стальной коробки. Он перенес тяжелейшую контузию во время одного из боев по отражению нападения на колонну. Когда начался бой, его БМП вынуждена была съехать с трассы на «зеленку», чтобы занять нужную позицию…
Кажется, последовал некий хлопок. Трудно что-то различить в грохоте боя. А потом — резкий провал в бездну. Очнулся на траве — от запаха нашатыря, который ему совали в нос. И тотчас возникла ужасная головная боль. Это состояние будет преследовать его всю послевоенную жизнь — когда меняется погода, когда по ночам снятся убитые солдаты.
В санчасти не стал отлеживаться: сбежал раньше срока, чтобы поскорее попасть к ребятам во взвод.
Второй Панджшер
Было несколько общевойсковых операций 40-й армии против бандформирований полевого командира Ахмад Шах Масуда в Панджшерском ущелье и прилегающих к нему районах. Ущелье служило отличным транспортным коридором для доставки из Пакистана грузов для противников законного правительства Бабрака Кармаля и переброски хорошо подготовленных «духов». Участником Второй Панджшерской операции стал Александр Кузнецов.
Бойцов доставляли к нужному месту вертолеты. Они зависали над землей, и солдаты спрыгивали с машин, чтобы затем подняться в горы на позиции. Какое-то время команда сержанта Кузнецова охраняла стратегически важный мост через бурную речушку. Ее воды казались живительными, когда бойцов мучила нестерпимая жажда. В сутки одна фляжка воды на четверых. По глоточку, по глоточку… А там, внизу, журчит нечто чистое, родниковое, прохладное. Но только сунься туда — и простишься с жизнью. Каждый прилет «вертушки» сопряжен для вертолетчиков со смертельным риском. Бывали дни, когда не только воды, но и еды не хватало. Однако жир от съеденной тушенки берегли — для смазки автоматов. В какой-то момент даже завшивели. Большую нужду справить — только ночью, при свете луны. Отполз подальше, заприметил впереди подозрительное место, бросил туда гранату — и быстро делай свои дела.
И все-таки однажды бойцы под командованием Александра Кузнецова спустились вниз, чтобы забрать наших шестерых убитых солдат, а затем на плащ-палатках отнести туда, где приземляется вертолет. Тела погибших на такой жаре долго бы не пролежали.
Это зрелище тоже стоит перед его глазами и снится по ночам. Мраморное лицо погибшего, вывороченные внутренности и рой мух над ними. Одной рукой держишь свой край палатки, а второй, пока несешь, мух отгоняешь.
Сердце матери
Александр Александрович не стал сообщать маме о конкретной дате своего возвращения. Хотел сделать сюрприз, да и возможности особой не было: вертолет прилетел в Кундуз за дембелями внезапно.
Он пришел в столовую на улицу Кирова, где экспедитором работала Нина Семёновна, с цветами. Мама увидела сына и разразилась слезами. Она заплакала не только от радости, не только потому, что ее Сашка пришел худой и черный от загара. А сынок-то весь поседел… Александр Александрович пытался впоследствии подкрашивать волосы, но в конце концов решил, что будет всегда подстригаться наголо.
Вскоре после войны у Александра Кузнецова началась еще одна «война». Он пережил афганский синдром по полной программе. В Афгане всё было трудно, но ясно. Мирная послевоенная жизнь покатилась как-то не так.
Мама просила: не спеши, сынок, с женитьбой, осмотрись, съезди в Сочи отдохнуть. Но кто маму по молодости слушается… Семейная жизнь с первой женой у него, мягко говоря, не сложилась.
У отца открылось онкологическое заболевание. Высох на глазах. Его товарищи говорили Александру, что, когда тот ушел в Афган, отец по две пачки «Беломора» в день выкуривал, но переживания в себе держал. А после отца и мама недолго продержалась: ушла от своего сыночка в лучший мир.
Он был в отчаянии, в депрессии, ничему не радовался, замыкался в себе. Не будет преувеличением сказать, что солдата вернули к жизни его боевые товарищи, а именно — актив областной и Витебской районной организаций Белорусского союза ветеранов войны в Афганистане.
Вернемся на мгновение в Термез. Незадолго до отправки в Афганистан к Александру в его часть вдруг пожаловала мама. Нина Семёновна приехала на присягу сына. Замполит дал ему увольнительную, а маму определил на жительство к своей жене, в свою квартиру. Женщины сговорились и решили повлиять на замполита, чтобы тот оставил рядового Кузнецова служить в Термезе. Мол, здесь люди тоже нужны. Конечно, нужны… Сын, когда узнал об этом, решительно заявил: «Нет, мама. Как я буду потом ребятам в глаза смотреть? Я пойду с ними до конца».
Сегодня Александр Александрович проживает со своей женой Еленой. У него все хорошо. Есть семья и боевые друзья. А еще — память о маме с папой, об Афгане. Это болит, конечно.
